Бремя страстей человеческих: «Птичники» в театре драмы

В саратовском театре драмы состоялась премьера спектакля по пьесе знаменитого китайского драматурга Го Шисина «Птичники» в постановке выпускника РГИСИ Шэ Муцзе (это дипломная работа молодого режиссера).

Саратовские зрители окунаются в экзотическую атмосферу птичьего рынка: пекинцы, одержимые разведением певчих птиц, экзаменуют Толстяка (Андрей Казаков), который демонстрирует глубокое погружение в тему. Странные вопросы и не менее удивительные ответы — эти люди явно живут в своем мире, который имеет мало общего с реальностью. Но вот появляется Мастер Сань (заслуженный артист РФ Виктор Мамонов), звезда пекинской оперы и ас-птичник, и градус экзотичности резко повышается… Сюда же подтягиваются и остальные действующие лица: странноватый орнитолог (Александр Фильянов) и психоаналитик Пол Дин (Денис Кузнецов), изучающий всю эту странную компанию, — и абсурдность происходящего станет абсолютной.

Традиция разведения птиц в Китае восходит в семнадцатому веку, и если раньше этим могли заниматься лишь привилегированные классы, то сейчас это хобби считается уделом пенсионеров. Казалось бы, предметом исследования драматурга и Пола Дина становится увлеченность замкнувшейся в своем маленьком мирке общности птичников, но все это лишь игра, чтобы обрушить на зрителя полновесное и всеобъемлющее бремя страстей человеческих… в виде фарса.

Мастер Сань во всем стремится достичь идеала: и в опере, и в разведении птиц, и в преподавании, именно поэтому он не готов взять в ученики Толстяка. Хитрый прищур Виктора Мамонова сигнализирует зрителю, что этот пенсионер не так прост, как кажется, и способен на большее, чем озабоченность качеством трели жаворонка. Толстяк в исполнении Андрея Казакова — наивный простак, одинаково увлеченный птицами и оперой, который в лице Мастера Саня обрел кумира. Он так стремится походить на свой идеал, но обстоятельства складываются не в его пользу. Оба актера невероятно обаятельны и одновременно комичны, впрочем, как и их безымянные партнеры-фанатики в исполнении предельно флегматичного Игоря Игнатова и почти мультяшного Андрея Степанова. При катастрофически малом объеме текста актеры создают выпуклые запоминающиеся образы, которые никак не назовешь эпизодическими.

И вот, когда уже кажется, что мы определились с главными персонажами, на первый план выходят орнитолог и психоаналитик, до сих пор пребывавшие в тени. От ужимок Александра Фильянова глаз не оторвать. За гипертрофированными судорогами, сотрясающими все это нелепое существо, кроется одна, но пламенная страсть — совершить решительный карьерный рывок, чего бы это ни стоило (цену вопроса мы, конечно, узнаем очень скоро).

И в этом на него очень похож фрейдист Дениса Кузнецова, выбравший птичников предметом своего исследования. Его образ — драматургически ключевой, несмотря на очевидную пародийность. Примитивизация психоанализа и смешна, и в некотором роде демонична, а сам несущий свет психоанализа в массы необразованных соотечественников кажется чуть более безумным, чем предмет его интереса. Пол Дин нарушает размеренное существование птичников, вторгаясь в их хрупкий иллюзорный мирок, чтобы в финале получить оглушительную оплеуху в виде сюжетного твиста. Зачем бесконечно препарировать свои и чужие действия и мотивы, что в этом процессе можно считать результатом, и к чему все это? Каждый в зрительном зале может порассуждать на эту тему. А тем временем анализатор подвергнется анализу, в контексте пьесы это будет реализовано в виде суда.

Чужеродность психоанализа как заморской диковинки усиливается эффектным появлением американцев — наблюдателей  от Международного совета по охране птиц (привет всем замечательным малополезным организациям за все хорошее против всего плохого). Лучезарная улыбка Максима Локтионова транслирует нужную степень уверенности в собственном предназначении нести в мир правильные ценности, что бы это ни значило, невзирая на уместность и правомочность подобных действий. Стоит в скобках заметить, что пьеса написана в 1991 году, а звучит абсолютно современно.

«Птичники» постоянно подбрасывают все новые и новые смыслы, зритель как нетерпеливый ребенок вынужден вскрывать одну яркую упаковку за другой, чтобы добраться до сути. Спектакль визуально очень красив (художник-постановщик Мария Дудина) и в то же время лаконичен, можно бесконечно анализировать отдельные вкусные детали, чего только стоит внезапно сменивший водолазку орнитолог — чтобы в нужный момент она поддержала цвет крови на руках. Огромную роль играет и пластика (хореограф Яо Шэнтэн), здесь каждый поворот головы и каждое па скажут больше, чем слова.

Чтобы расставить все точки над i режиссер использует прием экфрасы — цитирует картину Рене Магритта «Сын человеческий». Появление главной работы бельгийского сюрреалиста выглядит абсолютно закономерным, а покачивающиеся котелок и яблоко словно играют нашим восприятием. «Это не трубка» — так назвал Рене Магритт другую свою картину, на которой изображена курительная трубка. Это не архетипы, не птичники и не ученые, это обычные люди, тщеславные и глупые, заносчивые и скромные, несчастные и одинокие. Страдают и мучают ближних. Выживают, но не допускают существования других.

Светлана Дергачева

15 июня 2025

«Твой Саратов»