Время бросать камни

Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. ( из Екклесиаста)

У спектакля «Кабала святош», поставленном в Саратовской драме известным московским режиссером Мариной Глуховской по одноименной пьесе и роману Булгакова «Жизнь господина де Мольера» и пьесе Жана Батиста Мольера «Тартюф» свои, особые отношения со временем.

От света к тьме
Оно изначально живет средневековой символикой на заднике сцены - солнце со змеящимися лучами. То, что таков был карнавальный щит «короля-солнца», вспоминаешь не сразу .Во втором действии откроется еще часть декорации - обнажатся часовые механизмы. Они угадывались раньше: под внезапно сдернутой со стола тяжелой, в складках, драпировкой - то ли узоры деревянных перекладин, то ли фрагменты зубчатых колесиков. Еще ничего не случилось, но колесики отчего-то рифмуются со страшными подземельями святой инквизиции.

В третьем действии увидим всю картину: и фигурки старинных башенных часов над сценой, от беспечного Арлекина до печального вестника с косой.Фигурки завершат круг обычным жизненным финалом. Они напомнили мне давний образ: в полной тьме светится циферблат, стрелки его бегут, и бегут они …в обратную сторону. Время нельзя остановить, но Мольер (актер Виктор Мамонов) пока этого не знает.

В пьесе Булгакова и версии академдрамы великий комедиант французской сцены (он и как артист был велик!) показан на вершине жизни и успеха: придворный драматург, обласканный королем, любимый публикой. Его Пале-Рояль - королевский театр, его любят две прекрасные женщины, сестры – нисходящая и восходящая звезда труппы. Король защитит от гнева церковников антиклерикального «Тартюфа», станет крестным отцом его нежизнеспособных сыновей.Но это последняя королевская милость. Мольер, подобно своему Дону Жуану, бросившему вызов небу, вызовет на поединок время. Чтобы повернуть его вспять и «прожить еще один век» с юной Армандой (Татьяна Родионова). Но время - коварный попутчик. Стрелки часов бегут всегда, да и всему свое время.. Как карточный домик, начинается рассыпаться мнимое благополучие господина де Мольера. Кто только не бросит в него камень…

И Арманда (Татьяна Родионова), красивая,как дорогая кукла, кокетка, готовая всем строить глазки, а с красавчиком Захарием, приемным сыном Жана Батиста (Денис Кузнецов), способная на большее. И «порочный мальчик» Захарий: сын дважды предаст отца Лаская мачеху и сделавшись доносчиком. И король, человек легкий, светский и коварный в изящном рисунке роли Александра Каспарова. Тот быстро сменит милость на гнев под нажимом архиепископа города Парижа (сухой, едкий и очень опасный он у Валерия Ерофеева). Вот кто готов не просто камни метать – целый камнепад нашлет его преосвященство на голову высмеявшего его литератора.

И последует грозный королевский окрик в виде приказа, где Мольер и его театр отлучены от двора, им запрещается играть все (не только «Тартюфа»), кроме незначительных пьесок, дабы «труппе не умереть с голоду». И верная Мадлена (Алиса Зыкина), старая любовница и большой друг мятежного драматурга, уйдет навсегда, поведав их с Мольером тайну святой инквизиции. И появится самый важный козырь против ненавистного сочинителя…

Сцена с Мадленой, когда еще все хорошо у Жана Батиста, вклинивается в канву сюжета зловещим диссонансом. Та, в меру своих слабых сил (никогда не могла противиться воле возлюбленного!) умоляет мэтра отказаться от ее сестры, на деле – дочери. Узнав о беременности Арманды, Мадлена безвольно обвиснет в руках Мольера. Как подбитая птица, разом потерявшая способность летать. И поплетется по сцене уже в иной пластике – прерывистым, угловатым шагом танцевального модерна. Но она еще напьется по привычке, и наложит белый грим клоунессы на щеки, и прохрипит (простонет ?) отчаянный монолог Федры из Расина, которая одновременно любит и проклинает свою запретную любовь ("Что ж, празднуй надо мной победу, Афродита!"). Она - женщина, но она еще и актриса. А вот к епископу на исповедь придет уже не актриса, не прима успешного театра – измученная, угасшая старуха. Алиса Зыкина создает один из сильнейших своих образов.

Сбежит Арманда, узнав страшную тайну… Именно этот последний удар сломит несгибаемого булгаковского Мольера. В его последней сцене с королем тот выглядит жалким и больным (язвительно оживляется лишь при виде своего давнего врага - архиепископа). Вскрыли жилы – неостановимо, невосстановимо хлещет жизнь…

Его враги и друзья
В спектакле враги Мольера более сплочены и опасны, чем в пьесе. Через сцену идет длинный стол,где происходят все диалоги церковников, все допросы свидетелей и - все встречи с Людовиком. Камзолы и черные плащи с кровавым подбоем (как сказал бы великий автор романа и пьесы) носят и члены Кабалы Священного писания, и архиепископ, и сам король. Они – точно белый крест католика в Варфоломеевскую ночь. Свой - пропустить!

 Волею режиссера и всесильный король всецело подчинен духовной власти. Не церковники идут к нему во дворец – сам является к ним.

Антиклерикальный дух пьесы усилен в свете сближения церкви и государства…в неком тридевятом царстве. Мольер, конечно же, не из их стаи, но он не одинок. С ним его труппа.

Постановщик каждому придумала легенду, образы актеров господина де Мольера стали полновеснее: слуга Бутон (Владимир Назаров) получил жену, дочь, зятя, актерскую стезю,обрели друг друга месье Ренэ с мадемуазелью Риваль. Мадам же Ренэ – видимомо, мать Максимилиана, заботливая нянька самого Мольера (Вера Феоктистова). Они идут за своим кумиром с горящими глазами в дни его триумфа и не расходятся по разным труппам в пору его шельмования, не получая жалования по нескольку месяцев. Они жмутся осиротевшей кучкой над телом любимого мэтра…

Вернется с маленькой дочкой Арманда, которая по сюжету пьесы должна быть уже очень далеко (но не по роману- режиссер вольно отобрал события из разных источников). И Иуда-сын придет, чтобы оплакать отца.Актеры!.. А прежде всего они - смешные актеры в театре у господа Бога. И даже Арманда и Захария актеры хорошие - а плохих господин Мольер у себя не держит. От церковников с их кроваво-траурной расцветкой мольеровская труппа выгодно отличаются простыми, симпатичными, как бы домотканными нарядами. Женщины роскошно раздеты «спереди» (огромные декольте – все, что было дозволено в те времена) и пышно разубраны сверху … даже не шляпами - многоэтажными каравеллами ( на прислуге пародийно лодка об одном парусе).

Все-таки у Мольера очень хорошие актеры: они прекрасно разыгрывают первые два акта «Тартюфа». Так легко, забавно,изящно - перестаешь замечать, что звучат рифмованные строчки.Немного пережимает с мимикой Тартюф –Григорий Алексеев, но вполне в стиле актерской игры XVII века. Усиленный грим, как женский, так и мужской, с белилами, румянами, кокетливыми мушками, все из той же оперы.

Бутон в спектакле не слуга на «подхвате», как у Булгакова. Ведущий актер,отец семейства, он умеет быть преданным, наделен житейской мудростью.Именно Бутону приданы слова ,к которым так и не прислушался его патрон.Владимир Назаров сам принес в театр эту древнееврейскую притчу . Она точно легла в ткань повествования о времени и о судьбе: «Вначале человек жертвует свои здоровьем, чтоб заработать деньги, потом он тратит деньги на восстановление здоровья.При этом он так беспокоится о своем будущем, что никогда не наслаждается настоящим.В результате он не живет ни в настоящем, ни в будущем. Он живет так,как будто никогда не умрет.А, умирая, сожалеет о том,что не жил…».

Мольер бросил вызов времени – и проиграл. Вызвал на бой мракобесие – и снова потерпел фиаско. Но лишь на время! Невидимые мухи, назойливо кружащие над актерами в первом и во втором действии,- как вездесущие шпионы Кабалы. Еще одна режиссерская метафора и подсказка. И это пройдет.
... и снова к свету

Самая сложная роль в спектакле, конечно же, у Мамонова, актера выразительной внешности, мощной энергетики и больших страстей. Жизнь бурлит в нем поначалу, он сполна наслаждается ею: деньги и вино льются рекой, кругом красивые женщины, вечерами - веселые пирушки с верными друзьями, лихие песни под гитару. Мольер чертовски умен, он прекрасно знает, как потрафить сильным мира сего - какими балетными пируэтами начать спектакль, какую сегодня сочинить здравицу во славу короля, где поклониться низко, еще ниже…

Но он творец. И, числя себя свободным человеком в обществе всеобщего деспотизма, напишет «Тартюфа». Когда пьесу запретят, лишь «ослабит резкие места, переименовав Тартюфа в Панюльфа и снимет с него рясу».После запрета второй редакции еще «душевно» поработает над текстом, сделав главного героя уже «не только ханжой, лицемером и развратником, но также… предателем, доносчиком и клеветником, показав его связи с судом, полицией и двором». Положение не спасет и появление в конце короля-солнца как высшего судьи.

Финал спектакля великий раблезианец, каким подает комедиографа Мамонов, встретит еле переставляющим ноги небритым стариком. А ведь ему едва перевалило за 50… Короля играет свита.Для убитой горем труппы он по-прежнему Король сцены.

Булгаков, который был не менее блестящим драматургом, чем писателем ,в пьесе обострил конфликты даже по сравнению с собственным романом.Была ли Арманда на самом деле дочерью Жана-Батиста? .Неопровержимых данных нет . И современная мольеристика так не считает.Это ж как миф про Моцарта и Сальери.Стойким оказался.

…Вы помните, чем закончилась эта история? Вот как написал Булгаков о посмертной судьбе драматурга: «Пропало всё, кроме двух клочков бумаги, на которых бродячий комедиант расписался в получении денег для своей труппы...но даже лишенный рукописей, он покинул однажды землю, в которой остались самоубийцы и мертворожденные дети, и поместился над высокой чашей фонтана...королевский комедиант с бронзовыми бантами на башмаках…».

Великий русский писатель не знал собственной судьбы. Отлученный от театра и литературы, попавший в тесные сталинские объятия, из которых только два пути – в застенки или в могилу, он уйдет из жизни в 49 лет. Не поможет и его надуманная пьеса о «великом кормчем», как не спасли Мольера глупейшие балетные интермедии. Мы эту судьбу знаем.

Пишущая машинка драматурга и старый телефонный аппарат на авансцене отсылают к 30-м годам XX века. И старательное прославление короля в угрожающе молчащую черную трубку…Как тут не вспомнить еще одного творца - и его держали на короткой цепочке: «…Зависеть от царя, зависеть от народа -//Не все ли нам равно? Бог с ними.//Никому//Отчета не давать, себе лишь самому//Служить и угождать; для власти, для ливреи//Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи». Не дали. Но и Булгаков, и Пушкин после смерти были помещены «над высокой чашей фонтана». Художник и власть - две вещи несовместны…

Много прошло по нашей сцене булгаковских Мольеров. Стареющий красавец Юрия Любимова, слабеющий любимец публики Олега Ефремова, несгибаемый борец Сергея Юрского… У Глуховской своя трактовка образа и пьесы. Умная, глубокая, достаточно спорная, но цельная (помогает не только сильное художественное решение Наместникова, но и музыкальное - Жана-Паскаля Ламана, и световое) Спектакль вышел глубоко историчный и как бы вневременной… Я еще не начинала над ним как следует думать. На такие спектакли должно ходить и два, и три раза, открывая что-то новое.

25 апреля 2015

САРЫТАУН.АРТ