Второй день фестиваля «Уроки Табакова»: дискуссия на тему «Действие как предмет театра. Три канала движения», спикером в которой выступил заслуженный артист России Игорь Яцко, мастер-классы и спектакль третьекурсников Школы-студии МХТ (курс Виктора Рыжакова), которые накануне триумфально открыли фестиваль, «Чуш Астафьева, или Все, что осталось после нашей экспедиции на родину автора».

В первый фестивальный день, раскрывая секреты преподавания в Школе-студии МХТ, Виктор Рыжаков рассказал о традиции возить студентов в экспедицию. Весь курс полдня работает, а вторую половину — интервьюирует местных жителей, собирает диалекты. Потом эти записи и наблюдения творчески переосмысляются и используются на протяжении всех 4 лет обучения. С нынешним курсом Виктор Рыжаков поехал в Красноярский край, на родину Виктора Астафьева, «чтобы понять героев Астафьева». Экспедиция состоялась зимой, в 46-градусный мороз студенты спали одетыми, но в результате получился этот спектакль. Это первая самостоятельная работа курса, и работа высокопрофессиональная.

Хронометраж спектакля меньше двух часов, но за этот небольшой промежуток времени студенты успевают прожить и осмыслить не один десяток (!) рассказов и повестей Астафьева. Чуш — это поселок, который выдумал Виктор Астафьев для своей повести «Царь-рыба». Он стал связующим звеном для все астафьевских персонажей. И пусть из контекста становится понятно, что разбросаны герои спектакля на тысячи километров друг от друга, ощущение, что герои «скованы одной цепью» и «связаны одной целью» не пропадает.

Раненый в госпитале или «кривая бабенка» Тура, безрукий охотник, долгие годы не находящий повода сказать о любви собственной жене, потерявшие ребенка родители или родители, вступившиеся на дочкину честь, — все они переживают, страдают, ищут, и на беду ли, на счастье ли, находят любовь. Вереница «ушибленных судьбой» героев, искалеченных судеб, казалось бы, не должна оставлять ни проблеска надежды, но студентам удается сохранить и транслировать внутренний свет каждого персонажа. Руководитель курса в своем вступительном слове сказал: «До сих пор мы не понимаем, что такое Астафьев». Мне кажется, он лукавит. В этот вечер нам помогли заглянуть в такие глубины «загадочной русской души», что становилось и жутко, и больно, и горько, но в то же время светло.

И пусть совсем уж беспросветная финальная перекличка историй об отношениях отцов и детей завершит этот калейдоскоп Поисков Смысла. «Это же любовь?..» — вопрос так и повиснет тяжелым многоточием, с ним мы и уйдем из зрительного зала. Но сама формулировка вопроса содержит надежду — надежду на то, что ответ будет утвердительный. И студенты Школы-студии МХТ нас в этом убедили. Да, это любовь.