Фламенко на фоне террора

Своеобразный реквием по эпохе, а более всего по людям, оказавшимся униженными и задавленными чьей-то безжалостной и злой волей, природу которой они не могут ни осмыслить, ни вместить, поставила на Малой сцене театра драмы Марина Глуховская. Задавленными, но все-таки до конца не сломленными, поскольку, несмотря на невыносимые порой страдания, им удается сохранить в себе что-то простое и важное. Что-то, что заставляет восхищаться и уважать. В спектакле по повести Лидии Чуковской «Софья Петровна» действие происходит в 37-м году в Ленинграде, в разгар сталинских репрессий. Бесчеловечность государственной машины показана через судьбы конкретных людей – простых советских женщин и девушек, хороших, добрых и беззащитных.

Видавшая виды деревянная мебель, допотопный телефон, не менее антикварная печатная машинка и непременный атрибут политической лояльности тех времен – портрет вождя на стене, вопреки логике искренне любимого и почитаемого. Вот и весь интерьер большой коммунальной квартиры, в которой живут героини. Живут настолько просто и бесхитростно, что сваренное по особому рецепту варенье становится для них достаточным поводом для счастья. Они строят планы, пьют чай из парадных сервизов, радуются трудовым достижениям своих близких. Они готовы на многое, например годами откладывать деньги со своих убогих зарплат, чтобы скопить сыну на отдельную комнату на случай, если он захочет жениться…

Однако жить в тоталитарном обществе и быть свободным от его репрессивных проявлений, у них не получается. И вот уже одна за другой они лишаются своих мужчин – кто сына, кто мужа, кто возлюбленного, арестованных по доносу или просто за смелость. Их мир, судьбы рушатся, вместо тихой неприхотливой радости они сходят с ума от горя, замерзая в тюремных очередях, пытаясь понять смысл происходящего, тем более выглядящего абсурдом, что «в нашем обществе с честным человеком ничего плохого случиться не может». Благодаря агитации и природной чистоте вера в это проникла глубоко в подсознание.

«Женская тема» воплощена в прекрасном актерском ансамбле. Все героини очень разные, но типажи яркие и узнаваемые. Софья Петровна (Алиса Зыкина) – интеллигентная и цельная, готовая всегда прийти на помощь. Образы таких женщин – советских учительниц, врачей, медсестер еще хранит детская память. И чувства в душе возникают самые добрые и теплые.

Как, впрочем, и по отношению к другим героиням, глядя на которых сердце сжимается от жалости. И нет возможности ответить на вопрос: за что им это и чем они подобное заслужили? И почему виновники их трагедий остались безнаказанными?

Зоя Юдина играет красавицу, в одиночку воспитывающую ребенка, тоскующую по любви и нормальной жизни и от отчаяния тихо, а точнее буйно – в силу молодости и темперамента – спивающуюся. Девочку сыграла маленькая дочь Игоря Баголея и Любови Воробьевой – Варя. Хотя сыграла – это не совсем правильный глагол: малышка ничего не говорила, просто жила на сцене и делала это очень органично. Видимо, дают о себе знать родительские гены. Героиню Любови Воробьевой, если бы не дурной шлейф, тянущийся за этой цитатой, можно было описать знаменитым: «вот стою я перед вами, простая русская баба…» Укутанная во что-то невообразимо бесформенное, вечно беременная, с мужем-алкоголиком под боком, но чудом сохраняющая в себе самые лучшие качества. Любовь Воробьева так вжилась в этот образ, как будто всю жизнь только и делала, что рожала да мыла полы. Сочувствие вызывает даже опасная в своей совковой подозрительности героиня Евгении Торгашовой, ведь и она тоже жертва.

Несмотря на внешнюю непохожесть, есть что-то общее, что роднит «Софью Петровну» с «Домом Бернарды Альбы» – едва ли не первым спектаклем Марины Глуховской в Саратовской драме. И там, и здесь в центре – закрытый женский мирок, пытающийся выжить в условиях тотальной несвободы и сопротивления системе. Даже музыка в «Софье Петровне», как и в Лорке, тоже звучит испанская. Конец тридцатых – Испания борется против фашизма, а в советских газетах это подается в стиле «наши испанские братья воюют за победу мировой революции». Советские девушки, как героиня Дарьи Родимовой, влюбляются в испанских героев, пишут им любовные письма. Трогательно, горько и смешно. Зажигательное фламенко контрастирует с серой советской действительностью, где страсти царят совсем не испанские. Под него героини выбивают ритм, но не каблучками, а клавишами печатной машинки. Оригинальный режиссерский ход.

Марине Глуховской хотелось сказать что-то очень важное о том времени. Оно для нас не абстрактно, все мы из него вышли, это наша плоть и кровь.

Ее миссию можно будет считать выполненной, если после просмотра желающих покрывать романтическим флером эпоху, искорежившую столько судеб, поубавится. И не каких-то абстрактных, а судеб наших родных бабушек и дедушек.

Елена Балаян

13 октября 2011

Взгляд