Любовь Воробьева, актриса Саратовского академического театра драмы им. И.А.Слонова: «Про одиночество я что-то знаю»

Актриса Академдрамы им. И.А.Слонова Любовь Воробьева совмещает в себе многие ипостаси женщины. Она актриса, преподает актерское мастерство на театральном факультете саратовской консерватории на курсе своего коллеги и мужа Игоря Баголея, мама двух дочек (старшая Маргарита учится на курсе родителей). Недавно студенты Любови и Игоря Баголеев представили на суд зрителей дипломный спектакль «Звезды на утреннем небе» по пьесе Александра Галина. Любовь Николаевна выступила режиссером этого работы. Однако поводом для нашей встречи стало другое обстоятельство: актриса номинирована на областную премию «Золотой Арлекин» за лучшую роль второго плана. Ее Зоя в «Пяти вечерах» (один из самых успешных спектаклей сегодняшнего репертуара саратовской Академдрамы поставила режиссер и заведующая литчастью театра Ольга Харитонова) воплощает в себе образ женщины, гордо несущей свое одиночество, рядом с мужчиной превращающейся в нежное и беззащитное существо.

-- Любовь Николаевна, Как сыграть одиночество и ожидание никак не приходящего женского счастья актрисе, у которой сложившаяся благополучная семейная и творческая жизнь?

-- Любая благополучная семейная жизнь продолжает складываться на всем своем протяжении. Ведь жить вместе с человеком это большой труд, который, как меня учили родители, женский. Она должна урегулировать все вопросы, прощать, сохранять в семье ровный, спокойный микроклимат. Я не могу сказать, что мне это дано. Игорь, конечно, посланный мне Богом человек, с ним спокойно. Но наша с ним жизнь на протяжении 23 лет – эмоциональный труд. Когда мы приехали во Францию со спектаклем «Конкурс» (прекрасная страна, условия, гонорар, встречи с чудесными зрителями и коллегами), буквально через неделю я стала испытывать, что меня душит тоска, она просто убивает сердце. Я смотрела в окно и думала: «Наверно, это и есть чувство ностальгии». А потом, случилось так, что Игорь уехал сниматься в кинофильме «Парижане», и уже его дома не было. Рядом со мной дочь Маргарита, через дорогу живет моя мама, у меня прекрасная работа, студенты. И вот в какой-то момент подхожу к окну, смотрю на темный город и испытываю ту же тоску. И я поняла, что это не ностальгия, это я скучаю по Игорю. Прожив столько лет, и вместе тяжело, и врозь невозможно. Я всегда жду Игоря – он часто уезжает. Поэтому про женскую тоску и одиночество я что-то знаю или догадываюсь.

-- Вы мать, жена, актриса, педагог, теперь еще и режиссер. Как Вам удается всё это совмещать?

-- Просто стараюсь успевать. Где-то экономишь время при помощи такси, тогда удается что-нибудь почитать. Очень жду лета. Потому что прошлым мы смогли себе позволить семьей на 10 дней уехать в Абхазию, город Сухуми. Там очень мало людей, чистейшее море. Познакомились с замечательным скульптором Амираном Атлеба, остановились в его семье. Мы спускались со второго этажа, и представьте картину: накрапывает дождь, Амиран лепит, разговаривает с тобой, ты пьешь кофе. Понимая, что до следующего лета у тебя не будет ни одного выходного дня, живешь ожиданием следующего лета и встречи с гостеприимным Сухуми. На самом деле отсутствие возможности отдохнуть — настоящая проблема. Но что делать. Иногда ради чтения спишь меньше 6 часов в сутки. А читать нужно, потому что ты должен прийти к студентам подготовленным, что-то принести им в душе.

-- Ваши студенты похожи на Вас в студенческие годы?

-- Нет. Мы жили в тоталитарном государстве, не предполагающем самодеятельности и споров с преподавателем. Наш педагог Валентина Александровна Ермакова была очень жесткая, и лично я испытывала сильный страх в поиске себя. Сейчас студенты живут в другом мире. Мне нравится, что они более свободны. Самая большая проблема, что когда они поступают, их уровень культуры зачастую ограничивается «Домом-2». И всё. К 3 курсу становится полегче – мы уже читаем одни и те же книги. Вакуум в сегодняшней творческой жизни молодежи для меня кошмар.

-- Меня поразило признание одной молодой актрисы: в театральном училище я узнала, кто такой Солженицын. Было сложно в это поверить.

-- Кстати, а мне мир Солженицына открыл папа. Вот недавно разбирала дома книги и нашла «В круге первом», которую папа сам переплел из романа-газеты.

-- Расскажите, пожалуйста, из какой Вы семьи?

-- Мои родители – простые люди. Мама родом из деревни, в Пензу она переехала в 16 лет. Думаю, если бы у меня не было крепкой маминой закваски, многое в театре сложно было бы пережить. Мне говорят – ты семижильная. Да не семижильная. Просто у меня в голове все правильно сложено. Основательность от земли. Папа – часовщик по первой профессии и литейщик – по второй. Он хотел поступать в литинститут, но не стал, потому что в то время кончилась война, и в первую очередь в вузы принимали фронтовиков. Но он все время что-то писал – статьи в заводские газеты, очерки. Очень требовательно относился к моим стихам, к тому, что я читала. На 1 этаже нашего подъезда жили 2 студентки из Ростова-на-Дону. Мама работала продавцом, носила им масло, колбасу, а они со мной занимались. Под их чутким руководством вслух прочитала «Войну и мир» Льва Толстого, «Улисса» Джеймса Джойса. Переписала «Евгения Онегина» -- оттачивала грамотность. Мне задавали вопросы по Джойсу, мозги ребенка закипали, я возвращалась в слезах: «Папочка, я больше к ним не пойду». Сейчас обожаю Джойса. Еще благодаря этим женщинам мне открылся мир Цветаевой, Вознесенского, моего любимого Селинджера.

-- А Вы помните свои детские стихи?

-- Да. Вот, к примеру, «Кипарис»: «Они росли, А люди умирали. И пережили всё, И нас переживут». Мы отдыхали с родителями в Новом Афоне, и кипарисовая аллея произвела на меня, тогда маленькую девочку, неизгладимое впечатление. Вот еще одно: «Неужто ты можешь прыгнуть и броситься камнем вниз, Неужто твои усилия по краю карниза прошлись. И ты не могла подняться до белых облаков. Пусть люди будут смеяться, а ты наплюй на врагов. Не прячь свои крылья, птица! Ведь время еще не ушло. Не поздно тебе решиться сделать рывок еще».

– Слышны лейтмотивы Вашего любимого Селинджера.

– Да...

-- Вашей «мамой» на театральном факультете была Валентина Ермакова. О каком из своих достижений Вы бы хотели ей рассказать?

-- Успехов у меня пока никаких не случалось. Вот если бы получила «Арлекина», она бы, наверно, была горда мной. Не знаю, что бы она сказала. Я сама про себя еще мало знаю.

-- «Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи». В чем Вы выступаете своим ученикам Холденом Колфилдом?

-- Все компоненты, которые закладываются в студентов, хорошая страховка. И моя задача, помочь освоить тот огромный эстетико-нравственный багаж, который студентам предлагает театральный факультет. Учу их слушать и понимать музыку. Слышать музыку, значит, чувствовать. Сейчас время дипломных спектаклей — значит, важно научить тому, чтобы не закружилась голова от похвалы в прессе.

-- Кому принадлежит идея выбрать для дипломного спектакля пьесу Александра Галина «Звезды на утреннем небе»?

-- На втором курсе мы со студентами делали отрывки из «Звезд...» . Художественный руководитель театра драмы Григорий Аредаков посоветовал поставить дипломный спектакль. Это оказалось очень сложно. Но в конечном итоге я благодарна Григорию Анисимовичу. Мои студенты, которые прошли через эту адову работу, тоже. После таких ролей другое будет сыграть проще. Григорий Анисимович! Мы готовы слушать Вас и дальше. Большое спасибо саратовскому академическому театру драмы в целом, потому что для студентов огромное счастье играть дипломные спектакли на профессиональной сцене. Григорий Анисимович очень внимательно следил за репетициями. Как интеллигентный человек, не выходил в зрительный зал, но бесконечно ловил меня в кулисах с замечаниями. Голова моя пухла, мне казалось, что идем на провал. Сегодня понимаю, что этот спектакль как хорошее вино, со временем дойдет.

-- Любовь Николаевна, Вам было не страшно брать на свой курс родную дочь?

-- Игорь был категорически против. Меня она убедила вопросом: «Когда в 5 лет вы отдали меня играть на сцене, о чем думали»? Тогда Рита сыграла у Петра Штейна в «Новом американце» дочку Довлатова. Потом в дипломном спектакле Валентины Александровны Ермаковой она играла дочь Нежинского, в «Королевских играх» – Елизавету II в детстве. Действительно, о чем мы думали? Нам было удобно, что ребенок при нас, а теперь не хотим его слышать? И тогда я пошла уговаривать Игоря. Поступала Маргарита неплохо. Римма Ивановна Белякова, завкафедрой актерского мастерства отговаривала нас: «Ребята, вы сойдете с ума. Пусть поступает в Питер, Москву». Попросила Риту играть на скрипке. Дочь в ответ: «У меня нет инструмента». Игорь: «Это не наши проблемы». Через полчаса полная решимости Маргарита вошла в аудиторию со скрипкой и сыграла. Тогда Римма Ивановна сказала: «Пусть учится».

-- Игорь Михайлович сказал в нашей беседе: «Возможно, переживание за Риту – наказание в моей судьбе»...

-- А я к ее выбору отношусь так: «Будем работать». «Мама смотрит на дочь и умиляется», – у меня, Слава Богу, такого нет.

-- Меня обижало, что мама – мой учитель по истории, была строга со мной, а с другими учениками доброжелательна. За проступок- серьезный разговор, за поступок – молчание…

-- Риту, наверно, это тоже обижает. Вот если мы будем работать в одном театре, тогда я сойду с ума. Надеюсь, она найдет другой театр.

-- Поможете в этом?

-- Очень хотелось бы, чтобы дочь попала к Александру Плетневу в Калугу. В Академдраме он ставил «Лучшие дни нашей жизни». Мою Даму из общества мы «выстроили» вместе, так как изначально по роли она всего лишь танцевала. Алекандр Дмитриевич помог мне найти характер этой героини. Я увидела, какой он замечательный режиссер и педагог.

-- Ваша младшая дочь Варвара тоже творческий человек?

-- Она говорит, что будет воспитателем, поваром в ресторане и артисткой. Если Риту сознательно от этой стези уводили, то здесь уже нет сил воевать. Варвара поет «Я шагаю по Москве» и с удовольствием читает стихи на утренниках.

-- Любовь Николаевна, у Вас есть мечты о ролях?

-- Есть мечты о партнерстве, ведь это главное для актера. Хотелось бы поработать с Валентиной Александровной Федотовой.

 

Елена Маркелова

Март 2011

Известия