Небо над нами

Театр уж полон: новая драма тридцатилетней выдержки

На Большой сцене академического театра драмы имени И.А.Слонова студенты мастерской заслуженного артиста России Игоря Баголея сыграли свой первый дипломный спектакль – «Звезды на утреннем небе» по пьесе Александра Галина.

Написанная в 1982-м она стала одной из самых репертуарных только ближе к концу десятилетия – советские проститутки до этого если и появлялись на сцене, то, во-первых, крайне редко, во-вторых, в эпизодических ролях, в третьих, появление сопровождалось непременным разоблачительным пафосом. Галин впервые вывел их на авансцену. Причем не столько в качестве профессионалок любовного фронта, сколько несчастных и обездоленных русских баб, которым в голову не приходит стыдным занятием своим гордиться, собирающих свой кричащий разноцветный гардероб в условиях монохромного ассортимента товаров отечественной легкой промышленности. Драматург выписал характеры героинь, вывезенных из столицы в преддверии Московской олимпиады восьмидесятого, с очевидным мужским сочувствием к этим заблудшим душам. Он подарил им длинные монологи и полное социальное оправдание.

Самый знаменитый спектакль по драматической истории Галина поставил в Ленинграде 1987-го Лев Додин. Там необычайно безвольны, тихи и мелодраматичны были мужчины, а женщины, напротив, – отчаянны и обречены, как трагические героини Достоевского, почти натуралистичны по степени достоверности и вызывающе человечны. Принудительность их выселения за пределы ликующей в ожидании олимпийского огня столицы и временного заключения в старом раздолбанном бараке воспринимались как издевательство государственной системы над униженными и оскорбленными. Театр не мог их защитить, но был способен предоставить им слово.

С тех пор прошла четверть века. Новая драма ознаменовала новое тысячелетие невиданным прежде вниманием к маргинальным слоям населения. Сытые и вполне успешные молодые авторы вывели на сцены и экраны тьмы и тьмы социально опасных граждан, как булгаковский драматург Дымогацкий из «Багрового острова» несметные полчища красных туземцев. Творцы и их герои переживают взаимное отчуждение. Апофеозом процесса неожиданно стал фрагмент «Трехгрошовой оперы» Брехта (ее МХТ в октябре показал в Саратове) в режиссуре Кирилла Серебреникова, где нищие всех известных ныне классификаций постепенно заполняли театральную сцену под гомерический хохот зрительного зала. Времени призыва милости к падшим в этом спектакле подводилась жирная черта.

Студенческие «Звезды на утреннем небе» в интерпретации Любови Баголей эти тенденции игнорируют и не адаптируют, как водится, восьмидесятые минувшего века к десятым нынешнего. Напротив, начинающий рассказ взрослый сын одной из героинь, словно определяет установленную дистанцию. Краткий словарь вышедших из употребления терминов, приведенный в программке к спектаклю, обозначает наличие трудностей перевода – некоторые слова и определения конца советской эпохи и впрямь покинули современный язык и ушли в прошлое. Но путешествие в обратно, предпринятое студентами, на самом деле не увеличивает, а сокращает дистанцию между будущими артистами и их персонажами, приближает ушедшее, помогает почувствовать его и заново пережить историю людей, для которых социальные несправедливости и личное аутсайдерство не отменили гордости за свою страну. Близость новой Олимпиады только усиливает разницу в наших самочувствиях.

Выброшенные за борт советского титаника женщины Александра Галина в своих бедах виноватых не ищут, к самопожертвованию, как пионерки, всегда готовы, сердца их полны жалости, а глаза слез. Театр снова не может их защитить. Но он может их не забыть. Педагоги Игорь и Любовь Баголей не изменили отношения к героям пьесы, призывая если не милость, то сострадание своих учеников уж точно. Какая задача в данном случае осуществилась полнее – творческая или воспитательная – утверждать трудно. Какая важнее, какая должна «победить»? Ответы чаще всего дает время. А пока мы смотрим на сцену и понимаем, что все осталось по-достоевскому: звездное утреннее небо над героями видно сквозь дырявую крышу барака. И нравственный закон все еще обитает внутри них. И внутри нас. Прячется, горемычный, от неминучей погибели. Снаружи ему по-прежнему делать нечего.

2 марта 2011

Ольга Харитонова

Саратовская областная газета