Пресса

Пресса


ПРИНЦипиально

Московский режиссер Марина Глуховская думает о саратовском зрителе с большим уважением.

Академический театр драмы впервые за двести лет своей истории поставил самую известную в мире пьесу – «Гамлет».

Почему-то слишком многие «простые саратовцы», когда узнавали о готовящейся премьере, начинали цитировать: «А не замахнуться ли нам, товарищи, на Уильяма нашего Шекспира?» И иронией спасались от недоумения – всерьез, что ли, про принца датского рассказывать будут? В наше-то время? Пафосно произнесут: «Быть или не быть?» И с черепом бедного Йорика Гамлет начнет с выражением разговаривать? И будет многозначительно задумываться, как Смоктуновский в кино? Или станет рвать жилы, как Высоцкий в театре? И прямо фехтовать они с Лаэртом будут по-настоящему, а потом, пронзенный шпагой, он умрет?

Вот недавно про профессора Уральской консерватории Кобекина (он же композитор «Маргариты» в нашем оперном и лауреат «Золотой маски» за эту музыку) рассказали: он сейчас пишет партитуру к опере «Гамлет», которую столичный театр Станиславского собрался ставить на молодежном сленге. Вот такой подход ни у кого вопросов как раз не вызывает.

–А в нашей драме весь спектакль идет под музыку «Рамштайн», герои вскидывают руки типа в нацистских приветствиях, а актеров бродячей труппы за кулисами просто расстреливают, – «успокаивают» одни «простые саратовцы» других.

–Ну, тогда все нормально, по-современному, – успокаиваются те.

Да, все по-современному, очень серьезно и с большим уважением к зрителю. С доверием к тому, кто «духовной жаждою томим», без приколов и стеба хочет провести в театре три с половиной часа. Хочет задуматься и попытаться почувствовать: что же это за «Гамлет» такой, что больше четырехсот лет люди во всем мире страдают и страдают по нему, и продолжают страдать.

Режиссер Марина Глуховская нашла у театра понимание. Шекспир – это ее уже пятый спектакль, до того были «Дом Бернарды Альбы», «Преступление и наказание», Трамвай Желание», «Немного о лете». Ее отношение к классике явно очень личное и прекрасно глубокое, как попытка не кричать и не вещать, а мыслить и страдать.

Еще Глуховская любит актеров и верит в их силы. В этом спектакле хочется назвать всех исполнителей поименно: Виктор Мамонов, Алиса Зыкина, Владимир Назаров, Татьяна Родионова, Александр Кузьмин, Валерий Малинин, Андрей Казаков, Григорий Алексеев. И двоих отдельно – Александр Каспаров и Сергей Захарин.

Если актеру в наше время в 24 года на большой сцене выпало сыграть Гамлета, ему, наверное, надо не позавидовать, а посочувствовать: ответственность, дальнейшая репутация и все такое. Александр Каспаров очень старался, но это было не ученическое усердие, а искреннее желание молодого человека двадцать первого века понять вечные терзания и сомнения своего героя – интеллигентного юноши, не так уж важно, что датского принца.

Персонаж Сергея Захарина, то ли охранник, то ли серый кардинал, то ли тайный агент – некий Озрик, помните вы такого в пьесе? – неожиданно стал фигурой из главных, жуткой, отвратительно актуальной. В этой актуальности – тоже решение и решимость Марины Глуховской.

Выливающиеся со сцены в зрительный зал тяжелые декорации Ольги Герр эти сцену и зал объединяют в единое целое. И нас, зрителей, с несчастным принцем датским тоже объединяют.

Валерия Каминская

(«Неделя области», 30 апреля 2008)


Возврат к списку