Хулиган Баголей боится только полной тишины в зрительном зале

Саратов. Cтуденты театрального факультета консерватории сыграли на сцене академического театра драмы имени И.А. Слонова свой второй дипломный спектакль — премьеру комедии Мольера «Проделки Скапена». Из тридцати отобранных четыре года назад Антоном Кузнецовым абитуриентов до выпуска дошли тринадцать человек. Их нынешний мастер — заслуженный артист России Игорь Баголей считает, что для нормальной творческой работы этого вполне достаточно.

— Начну с вопроса личного: приглашение на роль худрука курса стало для тебя внезапным?

— Абсолютно неожиданным.

— Но со стороны не скажешь, что ты чувствуешь себя в ней неуверенно.

— Хорошо, конечно, что это незаметно. Все сомнения — внутри. А снаружи — что? Учишься вместе с ребятами, ошибаешься, идешь дальше, набираешься опыта, радуешься удачам. И когда видишь, что тебя понимают и что-то начинает вместе получаться, появляются новые силы, точно так же, как после удачно сыгранной роли.

— Опытные педагоги нашего театрального факультета умеют ведь не только студентов учить, но и ставить спектакли — они традиционно включаются в афиши театров и пользуются успехом у зрителей. Для тебя же и это дело — совсем новое.

— Мы с Любой (Любовь Воробьева — педагог курса. — О.Х.) сразу честно сказали ребятам об отсутствии режиссерского и постановочного опыта. Часто во время работы ребята нам помогают, сочиняем спектакль вместе. Помогает тут и интуиция, и актерский опыт. Наш драматический театр отличается тем, что здесь трудились и трудятся много хороших режиссеров. Такая совместная работа не проходит даром, все положительное накапливается у человека, остается с ним. Я хорошо помню себя студентом, стараюсь представить себя на месте молодых исполнителей, иду в воплощении ролей от своего опыта. Мы были рады хорошим откликам наших старших коллег во время обсуждения Мольера на заседании кафедры. Удастся ли нам реализовать их ожидания — покажет премьера.

— Судьба курса, которым ты руководишь, объективно — очень непростая. Приходилось ли тебе преодолевать какие-то психологические барьеры во взаимоотношениях с ребятами?

— Проблемы поиска взаимопонимания существуют в любом творческом коллективе. Тут каждый неверный шаг может привести к потере человеческого и профессионального контакта. Преодолеваются такие вещи только в деле — в совместном движении к общему результату, пусть самому пока небольшому, но честно добытому. Я такой же, как они, я пришел, чтобы пройти вместе с ними одной дорогой до ее конца, я хочу заразить их своей любовью к театру, своим желанием творить. Мы приноравливались друг к другу, я не старался им понравиться, старался быть самим собой. Мне кажется, что эти трудности позади — люди довольно быстро понимают, по-настоящему человек хочет им помочь или просто делает вид.

— Мольер — трудный автор?

— Ты знаешь, может, конечно, это самонадеянно так заявлять, но нам с ним было легко и хорошо. Банально говоря — он классик чистой воды. Если убрать из текста шпаги и плащи, то он звучит настолько современно, что диву даешься. Наш спектакль без всякой натуги получается о современных молодых людях, об отношениях отцов и детей, о богатых родителях и их отпрысках-шалопаях. Думаю, что он может быть интересен и тем, и другим. Взрослые, наверно, затоскуют о буклях и кринолинах, которых не будет. Мы хотели похулиганить. «Проделки Скапена» — одна из первых комедий Мольера, написанная как раз на переходе от дель арте к высокой комедии. Она в хорошем смысле — для народа, очень демократична. Мы тянули, конечно, ниточку от сегодняшнего дня к Мольеру — она воплощена в нашем спектакле игровым способом. Мы очень ждем реакции публики. Боюсь я только полной тишины в зале.

— Но как педагог ты какую задачу решаешь этой работой?

— Играть комедию невероятно сложно. По искренности, темпераменту, внутренним за- тратам и внешним проявлениям — это ничуть не легче, чем трагическое представление. В ней можно жить только по-настоящему. Эту педагогическую задачу мы и решаем.

— Ты так увлеченно об этом говоришь, что, кажется, в тебе самом комик погибает. Ты столько переиграл драматических ролей, а тебя словно тянет к комическим персонажам.

— Мне повезло в жизни — я испытал на себе разные театральные амплуа. Но когда вспоминаю, с каким удовольствием выходил на поклон в спектаклях «Неугомонный дух», «Брат Чичиков» или «Завтрак у предводителя», как шел шатаясь к своей гримерке, с какими физическими и психическими затратами это было связано, то понимаю, что комедия требует едва ли не большей затраты, чем драма. Комедия предполагает быстроту реакций и подвижность ума. Там, где в драме ты сидишь в глубокомысленной роденовской позе, в комедии — вертишься на пупе, мокрый не от слез, а от пота. Я утрирую, конечно, чтоб понятней была суть.

— А в жизни что тебя больше всего смешит?

— Тонкие мысли и ходы. Когда ждешь одного, а выходит совсем другое. Когда используются парадоксальные приемы. Бурно я реагирую на сцене, открыто смеюсь или хохочу в жизни — довольно редко. И еще я человек сентиментальный, потому люблю наблюдать за животными — вот что вызывает смесь хохота и восхищения. Как увидишь какой-нибудь взгляд собачий, в котором столько всего намешано, — хоть смейся, хоть плачь!

Ольга ХАРИТОНОВА