Игорь Баголей: Стать Дон Жуаном мне помешало воспитание и характер

-- Тебе никогда не хотелось сыграть Дон Жуана?

-- Так, чтобы подумывал, а не пора ли мне замахнуться на Тирсо де Молину или Жана-Батиста Мольера – такого не было. А вот разобраться в том, что же это за образ такой, что вообще означает «донжуанство», конечно, интересно. Что за тип такой, и с чем его едят? Чем он таки привлекателен для окружающих? Почему женщины сходят по нему с ума?

-- И чем же он отличается от обыкновенного бабника?

-- Тут приставка «дон» все-таки как подсказка для меня. В нем я предполагаю благородство. Не думаю, что его увлекают лишь элементарные цели: затащить женщину в постель, пополнить победный список и с гордо поднятой головой хвастаться потом в курилке перед товарищами своими успехами. Может, им движет неумение или невозможность погасить в себе тот огонь, ту стихию, которая называется любовь? Или желание в себе разбудить и поддерживать ту химическую реакцию, которая не давала бы успокоиться, помогала в любом возрасте оставаться немножко мальчишкой-романтиком?

-- Тебе не кажется тогда, что у артиста в принципе донжуанская модель существования? Потому что ему тоже приходится заботиться о том, как поддерживать в себе творческий огонь, искать способы, как остаться живым.

-- Конечно. И это родственный момент, и желание нравиться – тоже. Ведь под этим стремлением можно понимать желание быть понятым, услышанным, считанным, что называется. В Дон Жуане, несмотря на брутальность и грубость, на его мужскую природу, желание найти в женщине близкого человека тоже присутствует наверняка. А если еще этот человек подбрасывает топливо в твой огонь и воспламеняется вместе с тобой, и вы горите вместе, то чего ж еще? Дон Жуан привыкает к внутреннему огню, поэтому, когда градус понижается, ему нужно непременно добирать энергию, чтобы поддерживать накал.

-- Ты начинал свой актерский путь с роли Вальмона в «Опасных связях» - одного из самых сильных образов обольстителей женских. Когда в этом персонаже происходит поворот от хладнокровного завоевателя к человеку, готовому умереть за свою любовь?

-- Рассудок и любовь произрастают на разных почвах, если можно так сказать. Когда человек влюбляется, он непременно глупеет, и это всегда видно со стороны, как бы он не пытался это скрыть. Он всегда отличается от себя самого вчерашнего, не поддавшегося чувству, он даже и управлять собою не может порой. И, слава богу, это хорошо, что природой самой так заложено. Если мы владеем собою и контролируем себя, то любовью это уже не назовешь. Природа сделала так, что в состоянии любви мы готовы совершать то, что в трезвом, нормальном, холодном уме вряд ли себе позволили. Любя, человек не во всем отдает себе отчет, не пытается анализировать, а делает так, как заставляет некая внутренняя сила.

-- То есть Вальмон просто полюбил госпожу де Турвель?

-- Да, просто полюбил. И проиграл пари. И погиб. Можно сказать, что злые шутки, которые он позволял себе в отношении других женщин, вернулись бумерангом.

-- Доктор Астров, которого ты играл, тоже, по-моему, донжуанистый тип. Что он, кстати, имеет в виду, когда говорит Елене Андреевне, что если бы она осталась, то опустошение бы было колоссальным?

-- За тот короткий период, что эта женщина была с ним рядом, он ощутил в себе огромную перемену. Астров – человек деятельный, и понимает, что близость с Еленой помешает ему достичь тех целей, которые он перед собою поставил. Он чувствует, как уходит доминанта из его жизни, как он слабеет, теряет волю и возможность управлять собою, женщина заставляет его обо всем забыть. Он и работать-то не может – все мысли только о ней. И он должен переступить через нее, через свое чувство, чтобы элементарно выжить и продолжить жить в тех условиях, в которых он находится.

-- А почему Стэнли Ковальскому из «Трамвая «Желание» так важно унизить Бланш Дюбуа, подчинить ее, овладеть ею?

-- Когда человек много повидавший, прошедший войну и нищету, огромными усилиями встает на ноги, создает семью, начинает зарабатывать, ждет с женой рождения ребенка, обретает реальные жизненные перспективы, а на пути вдруг встает женщина, которая заставляет его снова почувствовать себя слабым и неуправляемым, послушным и мягким, ему ничего не остается, как начать бороться с тем ощущением, которое рождает в нем ее появление и присутствие. Та же борьба разума и чувства. Стэнли пытается сопротивляться. Он не может так просто расстаться с тем, что есть и броситься в омут новой любви. Наверное, у того Дон Жуана, с которого мы начали разговор, такой проблемы не было, он достаточно легко перепрыгивает, как говорится, с одного цветка на другой. У Шодерло де Лакло, о котором мы вспомнили, или у Чехова с Уильямсом, которые ближе к нам по времени, мужчины, захваченные, зараженные любовью, предпринимают попытки уйти от нее, освободиться.

-- Путь к сердцу Дон Жуана лежит через что?

-- Первое, что мне приходит на ум: его привлекает естественность. Природная естественность. Его привлекает то, что не всегда заметно другому глазу. Он видит то, мимо чего сквозит менее опытный наблюдатель и знаток. Поэтому рассмотренная и угаданная им женщина и испытывает к нему благодарность. Когда в тебе замечают то, что недоступно глазу другого, - это дорого. Мы сейчас репетируем пьесу Виктории Никифоровой «Условные единицы». Там очень любопытная ситуация: на одной лестничной клетке живут два самодостаточных человека – мужчина и женщина. Между ними возникает чувство, но они оба очень боятся первой встречи, потому что в этом мире все так условно, гламурно и задано уже, кто каким должен быть, и чем должен закончиться вечер двух взрослых людей, все так банально и понятно, что заранее проиграно. Все им мешает. И когда после запрограммированного ужина в ресторане ничего не получается и они прощаются, он замечает на ее руке заусеницу и говорит: у тебя заусеница. С этого и начинается что-то настоящее. С того, что один посмотрел так внимательно, что разглядел эту мелочь. А другая – еще не вся из spa-салона и косметического кабинета, что-то живое осталось – на это тут же отреагировала.

-- Вот ты вполне мог стать Дон Жуаном – и внешние данные соответствовали, и профессия располагала. А ты предпочел с одной женой родной двух дочек растить. В чем тут дело?

-- В воспитании, может быть. Во многом в характере. Я ведь такой, какой есть. И живу в соответствии с тем, что мне необходимо. Такая у меня дорога. Мне предоставляется уникальный шанс – прожить на сцене множество мужских судеб и пережить всяких любовей к разным женщинам. Есть мгновения, когда благодаря профессии ты проживаешь жизнь другого человека по-настоящему. Этого достаточно. А потом я возвращаюсь к себе домой и понимаю: как же это здорово, что у меня есть Люба, Рита и Варя - моя семья. И другой я себе не представляю.

Ольга Харитонова