Мопассановская история в стиле Достоевского: «Живой труп» в театре драмы

Вагонные споры - последнее дело,
Когда больше нечего пить.
Но поезд идет, бутыль опустела,
И тянет поговорить.
Андрей Макаревич

Как всегда в постановках Марины Глуховской – тонкая работа с текстом, в который легко вживляются отрывки из произведений других авторов и даже эпох. И если раньше заметить это под силу было только подготовленному и внимательному читателю, то на этот раз режиссер почти раскрывает свои карты, у инсценировки два автора: Лев Николаевич и Илья Львович Толстые. В основе обоих произведений, драмы «Живой труп» Льва Толстого и повести «Труп» Ильи Толстого, лежат реальные события из жизни Николая и Екатерины Гимеров. Екатерина, чтобы выйти замуж, уговорила Николая инсценировать самоубийство. Вторично выйдя замуж, она вместе с первым мужем была осуждена, когда обман раскрылся. Лев Николаевич, знавший участников этих событий, охарактеризовал эту историю как «готовый, чисто мопассановский рассказ». Однако и отец, и сын в своих произведениях оставили непричастными и безвинно страдающими жен, возложив всю ответственность на первого мужа.

Лев Николаевич драму не завершил, она не была опубликована, и он категорически отказывался отдать ее для постановки. Марина Глуховская доработала эту пьесу, дополнив не только монологами из «Трупа» Ильи Толстого, но и целыми мизансценами, что, несомненно, дало новые импульсы действию и позволило заострить конфликт.

Начинает спектакль мизансцена на перроне. И первой историей, которую мы услышим, будет история о крушении поезда. А дальше декорации раздвинутся, и мы попадем в дом Протасовых, который при внимательном изучении окажется очень похожим на вагон. Художник-постановщик спектакля Юрий Наместников вместе с режиссером не оставляют тему поезда. Все интерьеры, в которых будут развиваться события, остаются верны себе: вагонные окна, составы раздвигаются и сдвигаются, то оставляя нас на перроне, то позволяя заглянуть в один из вагонов, будь то мягкий или общий. Герои несутся на этом поезде, который вот-вот готов пойти под откос, и даже минутные передышки на перроне не дают им покоя: там грабят, применяют насилие, или просто проходят мимо. Вся сценография – мощная аллюзия на «Крейцерову сонату», действие которой происходит в поезде и цитаты из которой мы непременно услышим в спектакле.

Впрочем, одной «Крейцеровой сонатой» автор сценической композиции и режиссер Марина Глуховская не обошлась. Выхолощенные диалоги толстовской пьесы заиграли новыми красками, позволив нам увидеть характеры героев, ощутить их боль, любовь, счастье.

В первую очередь Глуховская подарила несколько историй из «Петербургских зим» Георгия Иванова Федору Протасову, главному герою пьесы, роль которого блестяще исполняет заслуженный артист России Виктор Мамонов. С одной стороны, это тонкая душа, способная простоять перед «Сикстинской мадонной» полчаса, восхищаясь ее красотой и чистотой, с другой – вдохновенный пьяница, рассказывающий о том, как «пить с пересадками». Великодушный и потерянный рыцарь, он преклонит колени перед тремя главными женскими персонажами: с сочувствием – перед сестрой своей жены Сашей (Екатерина Ледяева), с восхищением - перед своей любовницей, цыганкой Машей (Зоя Юдина) и, наконец, прося прощения - перед своей женой Лизой (Татьяна Родионова).

Именно вокруг Протасова происходит концентрация сильных женских образов. Марина Глуховская оживляет второстепенных персонажей, наделяя их яркими характерами и своими маленькими историями. Так, Екатерина Ледяева играет Сашу, которая вечно пребывает в тени своей сестры, которая мечтает и не смеет мечтать о замужестве, и, возможно, тайно влюблена в Протасова – сцена, когда Саша приходит к нему решена в стиле старинных фривольных открыток.

Выверены до малейших нюансов, точно прожиты роли двух цыганок: Маши (Зоя Юдина) и ее матери Настасьи Ивановны (Тамара Джураева). Зоя Юдина в той роли - умная, утонченная, роковая, страстная женщина. Она так споет «Не вечернюю», что защемит сердце, где же и быть неприкаянному Протасову, как не здесь, с ней. Тамара Джураева – властная, расчетливая цыганка, знающая цену всему и заправляющая всем в этом маленьком закрытом мирке. Чужаков она просто использует, как готова использовать и собственную дочь.

Татьяна Родионова, воплотившая в этом спектакле Лизу, жену Федора Протасова, проведет свою героиню по кругу – от несчастья к счастью и обратно. Она готова простить пьющего загулявшего мужа в начале истории, простит его и в конце.

Новую жизнь подарила Марина Глуховская и совсем проходному персонажу – Марье Васильевне Крюковой, подруге Лизы (ее роль исполняет Александра Коваленко). В спектакле это эмансипированная женщина, антитеза абсолютно всем женским образам спектакля (что вполне закономерно, Лев Николаевич точно не мог написать всего того, что сообщит нам эта уверенная в себе дама). Она рассказывает и историю из повести Евгения Чирикова о барышне, которая пошла работать, забыв о личном счастье, и процитирует правоведа Константина Победоносцева, она даже покатает игрушечный вагончик, напевая «Либе-либе», словно наглядно демонстрируя, до чего в буквальном смысле докатятся наши герои. С ее помощью режиссер сообщает нам о противоречиях, которые и приведут к печальному результату.

За приверженность старым традициям в спектакле отвечает великолепный дуэт: Анна Дмитриевна Каренина (Алиса Зыкина), мать Виктора Каренина (Александр Каспаров) и ее друг князь Абрезков (заслуженный артист России Владимир Назаров).

Еще один персонаж, ставший в спектакле собирательным образом друзей-собутыльников Протасова, получил новое звучание. Это Иван Петрович, поэт-анархист в исполненииАлександра Фильянова. Еще одна неприкаянная душа, словно в зеркале отражающая Федю Протасова. Он постоянно предлагает почитать стихи, и, не дожидаясь ответа, начинает читать. Александр Фильянов потрясающе тонко сыграл эту трогательную беззащитность, потерянность, опустошенность, желание разрубить одним махом весь узел накопившихся проблем. Концентрация отчаяния возрастает в их совместных сценах с Виктором Мамоновым, браво!

С появлением Ваньки-левши (Дмитрий Кривоносов) и шантажиста Петушкова (Андрей Казаков) локомотив спектакля ускоряет ход к трагической развязке. Эти две небольшие, но филигранно отточенные роли разнообразят представленную палитру человеческих характеров.

Здесь и появляется, словно черт из табакерки, демонический следователь Мыльников (Валерий Малинин), а вместе с ним и добродушный следователь Вознесенский (МаксимЛоктионов). У них всего несколько сцен, но отыграны они мастерски. Два антипода, один – жалеющий подследственных, второй – легко играющий человеческими жизнями, готовый при любом удобном случае рассказать «анекдотец». Образованный, умный следователь – великолепная сцена, до мурашек по коже, где Протасов и Мыльников декламируют «Блажен, кто смолоду был молод», – остервенело избивает допрашиваемого, завершая этот акт превосходства цыганочкой с выходом.

Скомканный мелодраматический финал Толстого-отца пошел в корзину, действительно, в этой истории оказался более уместным финал Толстого-сына, впрочем, режиссер идет дальше и драматизирует и без того безысходный конец. Десять тысяч – выкуп, назначенный за цыганку Машу, вроде несущественная деталь, не получившая в пьесе развития, здесь станет дьявольским искушением – и погибелью. «Мопассановская история» в интерпретации Марины Глуховской полна карамазовщины, и кажется, что где-то рядом скрипит пером Федор Михайлович.

Поезд вместе со всеми героями на всей скорости летит в пропасть. Каждый из них вымостил благими намерениями свою персональную дорогу в ад. И пусть в конце спектакля на авансцене мы увидим только Лизу на нарах, тюремные решетки разделят сцену надвое: те, кто сидит в тепле и уюте тоже несвободны.

Светлана Дергачева

Городской портал «Твой Саратов»